Адская практика [= Дело о неприкаянной душе] - Сергей Садов

— Ты, кажется, доволен им?

— Умным противником грешно не восхищаться.

— Кто бы говорил про грех, но не черт, — буркнула Альена, отворачиваясь от меня.

Только мы с ней могли видеть главаря местной братвы. И поэтому только мы видели, как он прицелился… Я проследил взглядом. В Алешу?!! Интересно. Чем это мальчишка ему досадил? Типа из-за него попал, ему и отомщу? Хрен его знает, чем руководствовался этот тип, стреляя не во взрослых вооруженных мужчин, а в беззащитного ребенка.

Позади меня вскрикнула Альена и бросилась вперед, встав перед мальчиком.

— Сумасшедшая!!! — заорал я. — Он же бездуховный!!!

Альена стояла бледная, но сходить с траектории выстрела не собиралась. Я кинулся к ней и отпихнул ее в сторону. Пришлось, правда, сбросить морок. Иначе пули просто пролетели бы сквозь меня.

— Откуда тут взялся еще один ребенок?! — удивленно вскричал майор.

Я подмигнул ему.

— Мимо проходил.

Что там собирался ответить мне на это майор, осталось навсегда загадкой, поскольку тут же раздались выстрелы. Звон разбитого стекла. В плечо довольно ощутимо толкнуло. Потом в районе сердца. Вот зараза, а это больно. Никогда не думал, что это так больно. Я качнулся, не в силах стоять под такими ударами. А сквозь разбитое стекло уже выпрыгнул Павел Константинович. Выпрыгнул и замер, уставившись на меня. Я же, совершенно не собираясь умирать, спокойно стоял перед мальчиком и разглядывал дырки от пуль в собственной рубашке. Картинка, видно, была еще та, поскольку сейчас на меня смотрели все, находящиеся в комнате. Я сунул руку за пазуху и просунул пальцы в две дыры в рубашке напротив сердца. Пошевелил ими и посмотрел на ошеломленного главаря.

— Ну ты и козел! — покачал я головой. — Ты хоть знаешь, сколько я за эту рубашку заплатил? И потом, ты куда стрелял? Я тут стою, никого не трогаю и вдруг нате вам.

Рассмеялась Альена, стоявшая чуть в стороне и наблюдавшая за мной. Я обиженно посмотрел на нее.

— Тебе смешно! — окрысился я. — А я, между прочим, деньги на эту рубашку собственными руками заработал! И тут какой-то козел продырявил мне ее!

— Я зашью, — пообещала Альена. — И спасибо тебе, Эзергиль.

— Не за что, — буркнул я.

Тут очнулся Павел Константинович и снова выстрелил. И снова в меня. На этот раз в голову. Блин! Мать его! Ну если твоя душа не развеется в этот раз, я тебе столько дров под котел набросаю! Ты у меня забудешь, с какой стороны за оружие браться!!! Ты у меня на коленях прощение выпрашивать будешь!!! Ты у меня…

Высказать, что там еще он у меня делать будет, мне помешали действия майора, который очнулся от всего происходящего почти одновременно с Павлом Константиновичем. Предотвратить выстрел он не успел, но вот второй сделать не дал, сшибив главаря на пол. А снизу уже прибежали двое спецназовцев. Короткая борьба, рык прижатого к полу главаря.

— Теперь ты у меня точно сядешь! — зло пообещал ему майор. — Теперь никакой адвокат тебе не поможет! Но меня интересует, откуда здесь взялись эти ребята… — Майор оглянулся и… Я воочию увидел, что значит выражение «глаза полезли на лоб». У майора глаза именно полезли на лоб. Понятно, что никого из нас он в комнате не увидел.

— Надо бы объясниться, — заметила Альена, касаясь моей руки. — А то ведь он невесть что подумает.

Я хмыкнул.

— Ты думаешь, что от правды ему станет легче?

— Правда всегда лучше.

— Как хочешь. Скажи Алеше. Пусть он передаст, чтобы майор и Михаил Леонидович остались. Ну и художник. А также сослуживцы нашего бравого разведчика.

Альена согласно кивнула. Подошла к Алеше, склонилась к нему и что-то зашептала на ухо. Алеша испуганно дернулся и начал озираться по сторонам. Альена, видно, успокоила его, поскольку мальчик тут же перестал озираться и прислушался. Потом кивнул и что-то ответил.

— Что? — поинтересовался Михаил, наклоняясь к ребенку. Видно было, что он сам еще не пришел в себя от того, что видел. Алеша что-то начал шептать ему. Михаил Леонидович недоверчиво слушал. Покачал головой. Алеша сердито топнул ногой.

— Но ведь я немного прошу! Поверьте, прошу вас! Вы ведь все видели!

Михаил Леонидович опять покачал головой. Правда, в этом жесте было больше недоверия, чем отрицания. Он подошел к майору и начал что-то объяснять ему, кивая на мальчика. К моему удивлению, майор согласился почти сразу. Он только испытывающе поглядел на ребенка и согласно кивнул.

— Мы оба что-то видели. Но что? Либо у нас у всех галлюцинации, либо мальчик знает что-то, чего не знаем мы, — заметил он. — Думаю, стоит его послушать. Может, какие новые сведения появятся.

За поднявшейся суматохой после завершения операции мы с Альеной наблюдали без всякого интереса.

— А нас не поругают? Мы ведь нарушили свободу воли людей, — поинтересовалась Альена.

— Об этом надо было раньше думать, — буркнул я. — Прежде чем под пули бросаться.

Альена пожала плечами.

— Мне ведь потом было бы все равно.

Я резко обернулся к ней.

— Так ты знала?!

Альена отвернулась.

— Эзергиль, нам ведь с первого класса объясняют, какие опасности могут подстеречь ангелов на Земле. Только бездушные могут убить ангела.

Я помотал головой.

— И ты… ух, сумасшедшая!!! Ты же не человек!!! И у тебя нет души!!! Ты… ты…

Альена даже не повернулась ко мне, но я почувствовал, что она плачет. Ругаться мне уже расхотелось. Я просто подошел к ней и обнял. Так мы и простояли все то время, пока в доме была суета. Только под утро все начало успокаиваться. Дачу покинул основной отряд спецназа. Остались эксперты и обычные милиционеры в качестве охраны. Проводили с дачи и Михаила Леонидовича с мальчиком, отправив их в местное отделение милиции отсыпаться, за неимением в поселке гостиницы. Там же были и Григорий Иванович, и Владимир с Семеном. Майор Свиридов подошел только в девятом часу утра…

Все то время, что наша доблестная компания ждала майора милиции, мы с Альеной не обменялись и словом. Просто сидели рядом и молчали. Альену трясло. Я только крепче прижимал ее к себе, чувствуя, что это ее успокаивает. Отчаянная девчонка все-таки. Надо же под пули броситься! Все-таки хорошо, что я не дал ей остаться в том доме и утащил вместе с Алешей и Михаилом Леонидовичем. А она все же храбрая. Да, сейчас сидит бледная и трясется от пережитого, но как бы я себя чувствовал, если бы, скажем, кто-то, кто мог бы меня убить, слегка промахнулся бы? Наверное, залез бы в самые темные кусты и там дрожал, моля всех на свете отправить меня обратно в ад.

Уже под утро, успокоившись, Альена слегка отстранилась от меня.

— А что мне теперь будет? — спросила она. — Я же нарушила Закон. Меня прогонят из ангелов?